«Она встала между мной и безумием…» - Сальвадор Дали и Гала

Летнее утро 1929 года. Испания. Белоснежный Кадакес залит солнцем. В первом этаже дома напротив пляжа молодой художник не находит себе места, чувствуя какую-то тревогу. Охваченный лихорадкой неуемной фантазии, он наряжается в какие-то фантастические одеяния, словно готовясь к чему-то чрезвычайно важному. Он видит свое отражение в зеркале: разодранная перекошенная рубашка и брюки покрыты липкой смесью неопределенного цвета и запаха, которую он собственноручно приготовил. На шее жемчужное ожерелье. Букет красной герани заткнут за ухо. Он готов. Но к чему? Церковные часы бьют одиннадцать. Он подходит к окну. Силуэт женщины, сидящей на пляже спиной к нему, поражает. «Я сразу узнал ее обнаженную спину. Ее тело еще хранило юношеские очертания. Разлет плечей, крепкие мускулы спины таили некую атлетическую напряженность, но хрупкость силуэта, нежная линия бедер, тонкая талия делали ее крайне желанной... Как же это могло случиться? Ведь вчера я говорил с ней целый час, но так и не узнал ее...» - написал Сальвадор Дали в своей автобиографии.

Имя женщины, сидевшей на пляже, - Елена Дмитриевна Дьяконова, она же мадам Элюар, жена французского поэта. В Париже ее звали Гала.

«С тех пор, - читаем в мемуарах Дали, - она никогда не покидала моего воображения. Она осталась навеки единственным образом женской любви, эта маленькая русская девочка, закутанная в белые меха. Она сидела в глубине саней, запряженных в тройку лошадей, и пристально смотрела на меня... Ощущение стремительного бега тройки контрастировало с мягкой безмятежностью ее лица, чудесная гармония которого напоминала Мадонну Рафаэля. Была ли это Гала? Да, это была именно она».

Сальвадор Дали и Гала

Значит, вот к чему он готовился с самого утра! Сальвадор бросается к двери, но собственное отражение в зеркале останавливает его. «У тебя вид дикаря, - сказал я себе, - быстро сорвав с себя вонючие одежки, я с остервенением вымылся и, оставив на шее ожерелье, заткнул за ухо цветок герани». На пляже Гала была уже не одна, рядом муж и друзья - художники. На Сальвадора нападает приступ истерического смеха, не позволяющий ему выговорить ни слова... Гала молча смотрит на него. Взгляд ее Элюар называл пронзающим, как сверло». Никто не знает, что в эту минуту на фоне «самого космического в мире пейзажа» начинается одна из самых фантасмагорических историй любви.

Несколькими днями позже Гала говорит ему: «Мой дорогой мальчик, мы никогда больше не расстанемся». Еще через несколько дней Элюар уезжает в Париж, а Гала остается в Кадакесе с Дали. Изначально их разделяло многое: происхождение, жизненный опыт, возраст, но пути, шедшие в разные стороны, вдруг сделали резкий поворот и сошлись...

В апреле прошлого года я была в Кадакесе и, беседуя с Катрин Моор, владелицей музея Дали, часто встречавшей Галу, спросила о ней. Катрин пустилась в сложные объяснения, но потом ограничилась одной фразой: «Без Галы у мира не было бы Дали».

Сальвадор Дали. Моя обнаженная госпожа, наблюдающая свою собственную внешность, крыльцо трех макушек одной колоны, балдахин и архитектурные превращения. 1945. Дерево. Масло.

Елена Дмитриевна Дьяконова родилась в Казани в 1893 году в семье адвоката. В начале века семья переезжает в Москву и попа¬дает в круг столичной интеллигенции. Среди подруг Елены - Марина и Анастасия Цветаевы. Девочка увлекается литературой, языками. В 18 лет она едет лечиться в Швейцарию, в санатории знакомится с молодым поэтом Элюаром. Возвращается в Москву влюбленной. Переписка и расстояние все более разжигают взаимное чувство. В 1916 году Елена отправляется во Францию к тому, кого считала единственной любовью. Россию она больше не увидела.

Не довольствуясь ролью любимой жены, она всемерно способствует литературной карьере мужа: пишет предисловие к его первому сборнику стихов. Элюар в это время увлекается сюрреализмом с его философией свободной любви, сменой рафинированных наслаждений. В поисках острых ощущений поэт меняет подруг, затем старается вовлечь в этот круг жену. Поначалу Гала уязвлена поведением мужа, затем, - может быть, из чувства протеста — пускается в те же игры и смелостью своего поведения вскоре превосходит Элюара. Скандальный любовный треугольник, где третьим был художник Макс Эрнст, делается притчей во языцех всего Парижа.

Встретив в 1929 году Дали, Элюар, проникается симпатией к молодому художнику. Пленившись оригинальностью его натуры, обещает заехать в Кадакес, чтобы посмотреть его работы в мастерской. Так происходит встреча Галы и Дали. Гале 36 лет, она уже не та пылкая и наивная девушка, что приехала из России 13 лет назад. Она в расцвете сил и красоты. Общение с литературно-художественной элитой Парижа рафинировало ее ум, врожденная незаурядность и сила характера сделали ее одной из самых заметных женщин Парижа.

Сальвадор Дали. Атомная Леда. 1949. Холст. Масло

Позже она ответит на вопрос, что побудило ее столь резко изменить жизнь: «Я сразу поняла, что передо мной гений». Каким же чутьем надо обладать, чтобы увидеть в странном, истерически смеющемся мальчике, подающем надежды живописце - гения?! В тот период он сам себя ощущал некой аморфной массой, требующей жесткой формы. Описывая их решающий разговор, состоявшийся в Кадакесе меж виноградников и скал, Дали иллюстрирует свой рассказ: на рисунке женщина, выступающая гордо и уверенно, с окрыленным телом и окрыленными ногами. Словно греческая богиня Ника, ведет она за собой нетвердо ступающего человека. «Она встала между мной и безумием. Она увидела во мне исполнение предначертанной ей миссии».

«Гала стала солью моей жизни, моим путеводным маяком, моим вторым Я... Она открыла мне принцип наслаждения. Суть жизненных явлений. Она научила меня, как надо одеваться, как надо спускаться по лестнице, не падая при этом по 36 лет, как не терять ежеминутно деньги, как есть курицу, не давясь костями, как распознавать врагов... Она научила меня принципу пропорций, который до этого дремал в моем мозгу. Она была самим Ангелом Равновесия».

Гала и Дали едут в Париж. Она окружает художника коллекционерами, знатоками и ценителями живописи. Создается целый клуб меценатов под названием «Зодиак», где каждый обязан купить в год по картине Дали. Вскоре в молодом художнике уже никто не может узнать хрупкого, болезненного, робкого и неуверенного в себе юношу. Его образованность, причудливое мышление выливаются в необычайно образное, завораживающее слушателей красноречие. Он охотно объясняет свою живопись как вдохновленный Галой «параноико-критический метод». В нем выкристаллизовывается тот самый загипнотизировавший всю планету «человек- оркестр». Он становится одним из самых дорогих и преуспевающих художников Парижа...

Где бы они с Галой ни бывали, точкой притяжения остается их первый, купленный на первый крупный гонорар дом. Сначала он был маленькой рыбацкой хижиной в Порт-Лигате — месте, которое Дали считал самым красивым пейзажем на земле. Постепенно дом отстраивался и превращался в благоустроенную резиденцию. Благодаря заботам Галы каждый предмет, каждый элемент интерьера имел особое значение и, казалось, передавал частицу внутреннего мира художника. «Без Галы, — пишет секретарь Дали Робер Дешам, — весь дом превратился бы в склад нелепых предметов, черепов, корней деревьев, и лес пуговиц, подвешенных на ниточках, свешивался бы с потолка...»

Гала вводит строгий распорядок дня. В утренние часы, когда Дали за мольбертом, она читает ему вслух, а он «полуслушает-полурисует» и иногда просит почитать ему стихи по-русски, наслаждаясь мелодикой русской речи. После обеда — обязательный для Дали отдых, затем прогулки на лодке за мыс Кап Креус. Чаще супруги жили одни, месяцами общаясь только с местными рыбаками, — только они вспоминали о Гале с почтительной нежностью. «Сухая, черствая, злая», — нередко читаем мы в воспоминаниях людей из общества.

Сам Дали считал ее женой- матерью, советчицей, другом, управляющей делами, натурщицей, богиней, ангелом-хранителем. Он до такой степени считал ее своей создательницей, что дал ей право подписывать свои произведения и сам подписывал их двойным именем: Гала Дали. Он до такой степени боялся потерять ее, что уже на закате жизни, чтобы удержать ее, неуемную в страстном желании быть красивой, желанной и молодой, подарил ей замок Пуболь, недалеко от Порт-Лигата, и обязался не показываться там, дабы не мешать ее уединению с молодыми людьми...

Он обессмертил Галу более чем на ста полотнах, лицо ее бесчисленно повторяется в росписях стен и картинах самого безумного • и завораживающего музея мира — «Музей театра Дали» в Фигерасе, и с экрана, где плывут сюрреалистические кадры фильма об этом музее, мы слышим надтреснутый голос этого седовласого Дон-Кихота: «Гала, моя Галлиссима!»

Они прожили вместе 54 года, после ее смерти в 1982 году он ушел в заточение в замок Пуболь, отказывался видеть друзей, принимать пищу, говорить с людьми. Он угас семь лет спустя, но перестал жить в день смерти Галы.

Алла Алпатова