Русский американец Николай Фешин

Революция вытолкнула многих художников начала XX века за пределы России, и их творчество для советской страны просто перестало существовать. Эту судьбу среди прочих разделил и Николай Фешин. О нем знают мало, и не только потому что он эмигрировал в 1923 году, но из-за почти полного отсутствия его работ в столичных музея. Так уж сложилось, что и в России, и в Америке он больше связан провинцией.

Творчество Фешина воспринимается неоднозначно. Одни о нем говорят и пишут - талант, а другие - салонный портретист, его виртуозность пустопо­рожняя, русских крестьян не знал и не любил и поэтому акцентировал «зверо­подобные лица мужиков, тупость жен­ских физиономий и до безобразия рас­плывшиеся фигуры». Адекватно пред­ставить наследие мастера сложно: его весьма многочисленные произведения не только разделены между Россией и Америкой, но к тому же разбросаны по разным коллекциям. В России это Казанский художественный музей, где хранится около двухсот его работ. Но даже русский период собрание музея от­ражает не в полной мере, поскольку в особенно плодотворные 1910 - 1914 соды Фениш отправлял картины на вы­ставки в Германию, Италию, Голландию и, особенно активно, в Америку. Домой произведения чаще всего не возвраща­лись, так как их покупали. Американцы приобретали вещи Фешина не только со стен, но и отбирая по фотографи­ям. Кроме того, большое количество картин художник забрал с собой при отъезде из России. Созданное в Амери­ке находится в коллекциях более чем тридцати музеев и в многочисленных частных собраниях, информацию о которых получить сложно.

Как художник Николай Иванович Фешин (1881 - 1955) сформировался в России, и прежде всего он - русский мастер. В Америке его имя прочно свя­зывают с региональной художествен­ной школой Юго-Запада, и Фешин, бе­зусловно, входит в контекст искусства США. В России его, ученика Ильи Репи­на, можно поставить рядом с Маляви­ным, Архиповым и Малютиным. В мас­штабе европейского и американского искусства его творчество сопоставимо с Цорном, Брейтнером, Сарджентом. Фешин - художник разносторонний и универсальный. Живописец, мастер многофигурной жанровой компози­ции, выдающийся портретист, он пре­красно раскрывался и в таких жанрах, как ню, пейзаж, натюрморт (последние два особенно расцвели в Америке). Его скульптура, в которой прослеживается влияние творчества Коненкова, вместе с тем индивидуальна. Несмотря на то, что декоративно-прикладным искусст­вом (резьбой по дереву, керамикой, ме­таллом) Фешин занимался для себя, тем не менее, его работы в этой области являются развитием того направления в русском декоративно-прикладном ис­кусстве, которое обозначили мастера Абрамцева и Талашкино. Фешин пробовал свои силы и в архитектуре. Он воплотил в жизнь единственную построй­ку - собственный дом в Таосе, который внесен в Реестр Исторических ценнос­тей США как выдающийся архитектур­ный памятник.

То, что Фешин стал художником, было предопределено. Он родился в Ка­зани в семье владельца мастерской, в ко­торой резали и золотили иконостасы. Перенесенный в детстве менингит ограничил возможности общения с внеш­ним миром, сделав мальчика замкнутым и одиноким. Отдушиной стало рисова­ние. Еще один знак судьбы - открытие в Казани художественной школы имен­но в год окончания Фешиным публич­ной школы (1895). Иначе первоначаль­ное художественное образование маль­чику из бедной семьи (отец к этому времени разорился) получить бы не удалось. А далее – Петербург, учеба в Академии, мастерская Репина.

Фешин – художник во многом парадоксальный. Он удивителен и неповторим, и одновременно его художественный язык соединяет в себе многочисленные стилевые направления. Ясно читается и академическая основа, и реалистические традиции передвижников, и импрессионистические элементы, и экспрессионистические тенденции. Все трансформировано в единую систему, где основным является соединение натуральных впечатлений с условной режиссурой. Процесс важнее результата, поэтому работы часто не закончены либо «как бы» не закончены; создание произведения не останавливается во времени и свершается на глазах.

Черты зрелого стиля Фешина ясно проявились уже в произведениях 1908 года, в бытность его еще студентом Академии: «Дама в лиловом» (ГРМ), «Портрет Н.М. Сапожниковой» (Художественный музей, Сан-Диего), «Черемисская свадьба» (Национальный музей, Оклахома). В 1909 году была написана конкурсная «Капустница» (Научно-исследовательский музей Академии художеств), давшая ему право пенсионерской поездки за границу. В этих картинах определился не только язык, но и главная тема творчества Фешина – человек в его разных ипостасях: создание природы и творения культуру.

Природная естественность – отнюдь не идиллия. В жанровых композициях художника привлекает буйство и безудержность бесшабашного, часто пьяного, языческого разгула почвенной России. Ответ на вечный русский вопрос – кто мы? для Фешина лежит не в плоскости социальной жизни или национального быта, но Бытия, в изначальных обычаях и ментальности.

Желаемую модель мира художник создает в портрете. Его герои – интеллигенты, аристократичные барышни; любимые модели – люди творческие, дети. Особое место занимают портреты самых близких людей: отца, жены Александры и дочери Ии. В жанровых композициях Фешин утрирует образы, доводя их до гротеска, в портрете, при всей точности сходства, раскрывает человека в его идеальном состоянии.

С 1908 года Фешин подписывает контракт на работу преподавателем в Казанской художественной школе и после Европы возвращается в родной город. Активная педагогическая практика не обрывает творческой жизни. В это время созданы два больших жанра: «Обливание» и «Бойня» (обе работы из коллекции ГМИИ Республики Татарстан) великолепные работы 1910- 1918 годов: «Портрет архитектора П. Абрамычева» (частная коллекция, США), портреты Вари Адоратской, отца (ГМИ РТ). В женских портретах 1917 года (Г. Поповой, ГМПП РТ; М. Жирмонд, частная коллекция, Таос) пре­дельно интенсифицируются эстетические переживания. Революция повлияла на смену тем. Фешин пишет серию исто­рических портретов по заказам совет­ских учреждений: деятели революции и великие музыканты.

Мысль об эмиграции возникает не столько по причине разрухи и голода, сколько из-за невозможности сохра­нить себя как творческую личность. Следующий период творчества Фешина связан с США. Первые четыре года эми­грации, проведенные в Нью-Порке (1926), были крайне важным эта­пом. Успех пришел быстро: его сразу признали и публика, и профессиона­лы - Фешин даже вел специальный мастер-класс. Он участвовал во всех выставках русского искусства и устраивал персональные показы в крупнейших галереях. Работы покупали чуть ли не с мольберта. Его моделями хотели быть кинозвезда Лилиан Гиш, популярная романистка Уилла Катер и многие другие. Среди безусловных шедевров, созданных в Нью-Йорке, - портрет Дави­да Бурлюка (Художественный музей, Санта-Фе), «Ия с дыней» (частная кол­лекция, США), «Мать и дочь» (собра­ние X. Уильямс, США).

Но все же главным местом в Аме­рике для художника стал Тaoc. Он воз­ник в жизни Фешина из-за болезни: от­крывшийся туберкулез требовал друго­го климата. Семья Фешиных объездила половину Америки в поисках подходя­щего варианта, но все было не то. Друг - художник Янг-Хантер попроси Мэйбл Додж Люхан - богатую даму, покрови­тельницу искусств - пригласить Фетишах в Нью-Мексико, в Тaoc. Они при­ехали на лето 1926 года и поняли, что уезжать не хотят. Это происходит  почти со всеми, кто оказывается в Тaoce, не большом поселении, окруженном горной цепью Сангри де Кристо, от которой начинается пустыня, пересекаемая Рио-Гранде. Мощь природы, индейская культура, испанские поселения – все смешалось в особый коктейль. Таос при­влек к себе внимание художников еще в конце XIX века. Решая проблему иден­тификации американского искусства, они начали здесь селиться, чтобы пи­сать природу, индейцев, ковбоев, испан­скую архитектуру. К моменту приезда Фешиных это была цветущая художест­венная колония, которая благодаря Мэйбл Додж превратилась в междуна­родную и стала одним из центров аме­риканского модернизма. Шесть лет в Та­осе были самыми яркими и плодотвор­ными в американской жизни Фешина. Его рисунки индейцев Таоса - одни из самых романтических, возвышенных образов «людей земли». Самые нежные чувства открывались в портретах жены и дочери. Интенсивнее работать про­сто невозможно. Все кончилось, когда Александра попросила развод. Оставив дом и мастерскую, они с дочерью, кото­рая предпочла быть с отцом, оказались ни с чем. Все опять нужно было начи­нать заново. Фешина вновь спасло ис­кусство. И будет еще двадцать лет в Лос-Анжелесе, новые работы, поездки и ув­лечение Востоком. Древние греки считали, что, если человек умирает во сне, значит, он отмечен богами. Фешин тихо умер во сне.

Тулузакова Галина