Художник Владимир Гринберг: правда и живопись

В творческой биографии художника Владимира Гринберга есть одно странное совпадение. Судьба выбирала ему в модели великих людей, которые совсем вскоре, буквально через несколько ме­сяцев, умирали при не до конца ясных обстоятельствах. В 1925 году он заканчивает портрет Михаила Васильевича Фрунзе. В том же году нарвоенком, герой «Повести непогашенной луны» Бориса Пильняка, умирает на операционном столе. В 1941 году Гринберг пишет Даниила Хармса. Великий поэт исчезает после ареста, о его гибели во время пересылки до сих пор имеются противоречивые сведения.

Обе работы занимают значительное место в наследии Гринберга. Портрет Фрунзе свидетельствует о начавшемся было дрейфе в сто­рону парадной эстетики Ассоциации художников революционной России. Гринберг фантастически чутко уловил и манеру, и пафос АХХР. Здесь есть и банальность палитры, и лапидарное письмо — то есть все то, чем будут зарабатывать на жизнь Александр Герасимов и другие высокие начальники советского искусства. Конь служит пье­десталом для военачальника.

Над головой Фрунзе еще сгущаются враждебные вихри, но правую щеку уже красит полоска рассвета. Ду­мается, что от прямолинейных АХРРовцев Гринберга оттолкнула не только разница профессионального уровня и таланта. Роль портрети­ста власти накладывала абсурдные, с точки зрения свободного ху­дожника, обязательства. Вначале портрет отклонили из-за того, что Фрунзе был изображен не на любимом, вороном коне, а на гнедом. Гринбергу пришлось менять готовое колористическое решение. По свидетельству очевидцев, «перестройка» далась ему с трудом. Эпи­столярное наследие Гринберга ничтожно мало, дневников он не вел.

Владимир Гринберг. Портрет Д.И. Хармса. Холст. Масло. 88Х60. 1941 год.

Наверное, художник почувствовал тяжелый груз социалистического реализма. Замешенный на магии образа (в христианском смысле) буквализм художественной пропаганды Гринбергу, судя по всему, был не по душе.

Владимир Гринберг. М.В. Фрунзе на коне. Холст. Масло. 197,5Х173,5. 1925 год.

Второй портрет создан в 40-е, которые уничтожат не только Харм­са, но и самого Гринберга. В блокадном 1942 году художник умирает в больнице от истощения. Портрет представляет собой один из са­мых удачных образцов поздней манеры Гринберга. Хармс изображен с трубкой, придававшей ему сходство с любимым литературным ге­роем — Шерлоком Холмсом. Между Фрунзе и Хармсом как историче­скими личностями разница огромная. Между двумя портретами, соз­данными Гринбергом, тоже. В изображении Хармса нет ни следа ху­дожественной лепки красками под Репина, которая так режет глаз в портрете Фрунзе и соцреализме в целом. Гринберг пишет маслом, но разведенным в такой пропорции, чтобы напомнить акварель. Каждый мазок почти прозрачен, везде просвечивает фактура холста. Колори­стическое решение построено на контрасте «теплой» фигуры Хармса в темно-коричневом пиджаке и холодных — салатовых — стен. Свето­тень отменена: черты лица намечены пятью-шестью мазками серого, который рифмуется с цветами интерьера. Конкретности ровно столь­ко, чтобы узнать Хармса. Итак, за пятнадцать лет Гринберг из худож­ника, готового стать придворным, превращается в коллегу «тихих» мастеров 1930-х— москвичей Древина, Соколова, Софроновой. Эво­люция поразительна.