Путешествие в мир прекрасногою. Художник Владислав Меос.

Для Владислава Эдуардовича Меоса обращение к уральской природе было естествен­ным и органичным. Не только потому, что он родился и вырос на Урале, но и потому, что его первые художественные впечатления были связаны с пейзажной живописью. Еще в детстве, занимаясь градации освещения, фактуру предметов. Владислав Меос уверовал в неис­черпаемость подобных принципов в искусстве, в необходимость их для формирования духовного мира нашего современника.

Пейзажи Владислава Меоса зачастую безлюдны. Присутствие человека в его работах передано опосредованно, через чувства и мысли самого художника. Деревенская тема им была воспринята через пейзаж. Изображая весеннюю пашню или тихую улицу с цветущи­ми в палисадниках сиренями, он как бы вдруг для себя открыл мудрость многовекового уклада крестьянской жизни. Кисти ху­дожника принадлежит целая серия заснеженных деревенских улиц с деревянными старенькими избами, покосившимися заборами, с протоптанными, едва заметными в глубоком снегу тропинками. Они написаны в разных уголках Урала, и все полны удивительной красоты и поэзии. Художник не мог не запечатлеть того запусте­ния, какое пришло в наши деревни в последние десятилетия. Красоту он видит в гармоническом сосуществовании природы и человека, очарование — в теплоте устоявшегося уютного челове­ческого жилья.

С особой любовью пишет Владислав Меос старые дома, он воспри­нимает их как олицетворение самой жизни. Вросшие в землю, с подслеповатыми окошками, с наивными голубыми ставнями в холсте «Начало весны», они не вызывают чувства жалости или ощущения печали. Художник придает этим «развалюхам» собст­венное достоинство, они воплощают для него историю чьей-то жизни, по-своему ценной и интересной.

Владислав Меос. Дорога в поле. Холст. Масло. 1976.

Всегда, даже изображая самый незамысловатый мотив, Владислав Меос «украшает» его цветом. Так, яркий живописный наряд накидывает художник на обыденный, взятый непосредственно из жизни, не столько пейзажный, сколько жанровый мотив в холсте «Еше одна весна». Грустные, элегические нотки, звучащие в названии, перекрываются праздничностью весеннего пробуждения природы. Голубой наст снега, темные синие тени от покосившегося сарай­чика с копошащимися на крыше курами, ослепительная голубизна небес заключают в себе мысли о прелести, поэтичности обыкно­венного.

Так же, как и деревню, Владислав Меос любит писать городские окраи­ны или старинные «деревенские» улицы, которые находит в любом городе, будь то индустриальная Уфа или тихие районные центры. В таких произведениях прошлое и настоящее как бы запечатлены одновременно. В двух временных аспектах воспринимаются не только исторические пейзажи художника - такие, как «Воскресенск. Пугачевская дорога» или «Овраг. Синие тени» (из уфимской серии «Памяти А. Э. Тюлькина»), но и произведения, подобной сюжетной подоплеки не имеющие, однако включающие бытовой подтекст. Так, в полотне «Субботний вечер» крошечная деревушка притулилась у подножия величественных холмов, на берегу боль­шой красивой реки. Как и столетия назад, пейзаж оживляется женской фигурой с ведрами, мужчиной с веслом на плече. Беск­райние просторы неба, туманные речные дали, кажется, в любую минуту готовы поглотить этот хрупкий мир, созданный поколе­ниями людей.

Звезда упала. Холст. Масло. 1991. (Собственность ОАО Башкирэнерго)

Подобное ощущение быстро исчезающего, безвозвратно уходящего бытового уклада, когда-то составлявшего важнейшую, возможно, даже счастливейшую, часть жизни людей, вызывают многие произведения Владислава Меоса, посвященные деревне. Отсюда и возникает характерное временное видение художника.

Но острое чувство, которое переживает художник, — чувство потери разумных начал века, объединявших природу и человека, не драматизирует живопись. Простые мотивы его всегда проник­нуты лирическим содержанием, а легкие ностальгические настро­ения заставляют зрителя поразмышлять над прошлым, вспомнить о людях, о тех, кто «очеловечил» эту землю. К прошлому возвра­щает и живописная манера Владислава Меоса с ее точной пластической выявленностью предметов, с той большой ролью, какую играет в его живописи свет. Его холсты то залиты ясным светом летнего погожего дня, то погружены в глубокую тень серого сумеречного вечера.

Владислав. Меос. Летом на Усолке. Холст. Масло. 2001.

Для Владислава Меоса - пейзажиста в принципе характерно то, что личные чувства и настроения он передает как бы подспудно, вторым планом, подчиняя их состоянию живой природы. Ко всем прояв­лениям жизни природы он относится с огромным уважением и не заставляет ее служить в живописи лишь средством отражения того или иного сиюминутного настроения художника. И если в «дере­венских» холстах Владислав Меос выражает себя более откровенно и не­принужденно, более субъективно, то в «чистом» пейзаже он всегда находится в добровольной зависимости от выбранного мотива. Природа под его кистью, пребывая во всей прелести туманного утра, весеннего разлива или летнего цветения, всегда несколько отстранена от человека, замкнута в себе. Причем красота и поэтичность пейзажа не «сочиняется» художником, он находит их в самой действительности.

В «чисто» пейзажных произведениях Владислав Меос в первую очередь стремится раскрыть объективную красоту природы. В холсте «Опять серебряной поземкой...» художник изображает синий зимний вечер, в сумерках причудливые очертания обрели кусты и деревья, смешались заснеженная земля и мглистое небо. Пейзаж безлюден и покоряет остротой реалистической наблюдательности, которая, однако, никогда не приближается к прозаичности. Более того, наряду с нарастающими в последнее десятилетие романтиче­скими тенденциями, в живописи Владислав Меоса появляются новые ноты. Так, в полотне «Воскресенский вал» заметно стремление создать эпический образ природы.

Владислав. Меос. Курортный сезон. Холст. Масло. 1986. (Национальный музей Республики Башкортостан)

Эта новая в творчестве Владислав Меоса линия, какой еще предстоит быть разработанной, соседствует с камерным лирическим пей­зажем.

Каждый художник не может не испытывать влияния общест­венной среды. В 70-е годы для многих из них пейзажная живопись была отдушиной. Изображая березы и рассветы, художнику можно было быть искренним без оглядки. С середины же 80-х годов политизация общества, изменение идеологических подходов поверну­ли творчество многих художников в иное направление, нередко прямо противоположное предыдущему. В этой противоречивости времени Владислав Меос остался верен себе, даже несмотря на то, что понятие «престижности» в общем, расхожем понимании этого слова резко сменилось в сторону поставангарда. Но и не изменить­ся он тоже не мог. Видимо, с общим состоянием нашего искусства связан его новый интерес к эпической теме в пейзаже. В последние годы он начал две большие серии городских пейзажей. Одна посвящена Москве, другая — Ленинграду. Серии эти стали резуль­татом длительной работы художника по переосмыслению образно­го восприятия натуры, общественного предназначения искусства. Он не изображает улицы и площади Москвы и Ленинграда шум­ными, многолюдными. Они пустынны, внутренне напряжены, даже Дворцовая площадь не увлекла художника торжественной праздничностью своего архитектурного обрамления. Обобщенно, едва намечая силуэты Зимнего дворца и Адмиралтейства, он глав­ное внимание уделяет в этом пастельном листе эмоциям, чувству, настроению.

Владислав Меос. Летом на лугу. Холст. Масло. 2004. (Частное собрание)

Владислав Меос отметил свое пятидесятилетие, он в расцвете творческих сил. Позади более чем двадцатипятилетний творче­ский путь, были на этом пути разочарования, были и успехи, художник менялся и искал. Сегодня, как и в юности, вникая и интересуясь перипетиями современной жизни, В. Меос, выража­ясь его собственными словами, «хочет петь только своим голосом».

Л.Ртищева. Истоки. 1993. № 12