Художник-график Камиль Губаевич Губайдуллин (1949-2017). Часть 2.
- Автор: Людмила Кувшинская
Разделение на живописцев и графиков в нашем искусстве, думается, неестественно и скорее, призванное расчленить художников, облегчив тем самым административно-бюрократическое управление творческим процессом, но никак не направленное на помощь в создании произведения. Разве мыслимо разделять творчество Рембрандта, Гойи, Домье, Пикассо и других мастеров, утверждая, что живопись лучше их графики или наоборот? Воистину нет, ибо личность творца, его отношение к миру является в его искусстве! И если различия все же существуют, то в чисто внешних признаках — техника, материал, размер и т. д.
Речь идет о внутреннем единстве, о взаимопроникновении видов искусства. И на примере творчества Камиля Губайдуллина убеждаешься, что станковое видение его как живописца не убивает графических достоинств в офортном листе, а напротив, обогащает, привнося в офорт атмосферу живописной среды и единства формальных средств с тем отношением к миру, что являет собой волю творца, личность творца.
Живопись Камиля Губайдуллина
В живописи же его явно присутствует логика графического искусства, нисколько не умаляющая достоинств самой живописи. Художник осознает специфику материала, не нарушая той органичности, что присуща живописи или технике офорта.
Техника офорта вошла в творчество Губайдуллина очень естественно именно тем, что оказалась способна вобрать в себя все напряжение авторского замысла. Вместе с тем, она очень пластична и позволяет художнику варьировать до бесконечности варианты исполнения. Но те, кто занимался офортом, истинно знают многотрудность достижения этой самой пластичности.
Камиль Губайдуллин. ОТ ВОЛКА БЕЖАЛ, ДА НА МЕДВЕДЯ НАПАЛ. 2009 год. Бумага. Ретушный карандаш.
Возвращаясь к единству живописного и графического в стилистике художника, надо отметить, что его офорты начисто лишены черт той графики, стиль которой выработался за последний десяток лет, этакий симбиоз лихого дизайна и претензии на станковость.
Исповедуя традиционализм, художник имеет в виду традиционализм истинного духа искусства, а не традиционализм той или иной школы. И хотя ему можно возразить, что заявление это чересчур туманное — поди докажи, где истинные традиции, а где ложные. И когда сегодня большинство художников в растерянности: иные спешно освобождаются от пут ложных традиций соцреализма, другие ловят рыбу в мутной воде, объявляя себя последователями недавно запрещенных, о художнике Камиле Губаевиче Губайдуллине можно сказать, что творчество его не претерпело сколь-нибудь значительных изменений.
Камиль Губайдуллин. САЛАВАТ ЮЛАЕВ. Из серии «Салават» . 2004 год. Бумага. Офорт. Размеры: 63 x 49.
Убежденность в своих взглядах и своего пути в искусстве пришла к художнику в годы учебы. Когда волна первой «оттепели» в обществе еще не успела сойти на нет. Тогда в середине шестидесятых начинают издаваться монографии о творчестве западных мастеров. Так, большое влияние на молодежь оказали изданные «Письма Ван Гога». Письма явились как бы камертоном в восприятии мира многими молодыми художниками. Также были изданы многие запрещенные советские и западные писатели. Годы учебы Камиля в Ташкентском художественном училище проходили в атмосфере воодушевления и горячих споров в среде педагогов и учащихся. Почитались имена А. Волкова, Усто-Мумина, А. Курзина, Урала Тансыкбаева. Именно их творчество двадцатых-тридцатых годов оказало огромное влияние на целое поколение художников Узбекистана, в том числе и на Губайдуллина. Сама природа Средней Азии с ее жарким солнцем, щедростью земли оставила в его душе неизгладимый след, придав остроту и темпераментность всему последующему творчеству.