Знаток живет изучением. Часть вторая.

Появлению частных собраний, ввозимых в Россию с коммерческими целями, во многом способствовали Французская революция и наполеоновские войны. В 1796 году П. Г. Головкин привез в Москву для продажи свое собрание, которое разошлось по многим коллекциям. Графу А. А. Безбородко, как сообщал Ф. В. Ростопчин в письме к С. Р. Воронцову, «удалось накупить редких картин и мраморов у графа Головкина, находившегося в Париже во время большой эмиграции. Этот человек не дорожит тем, что имеет, и очень рад сбывать вещи, которые не прибавят ему благоденствия. Он уступил графу Безбородко знаменитого Амура, которого Фальконе изваял для госпожи Помпадур».

В 1818 году русские собрания пополнила большая партия картин, привезенных из Парижа князем Н. Г. Щербатовым, также быстро разошедшаяся среди московских коллекционеров. Однако немногочисленные собрания, ввозимые дворянами для продажи, не играли основной роли на русском художественном рынке. Главная роль здесь, несомненно, принадлежала профессиональным торговцам и антикварам.

Торговцы, привозившие картины в столицу, прежде всего стремились предложить их двору, в императорское собрание, и только после этого распродать в частные руки. Покупка хотя бы нескольких картин для Эрмитажа становилась своего рода показателем качества коллекции, влияла на уровень цен; в противном случае при отказе двора ознакомиться с коллекцией цены на продаваемые произведения снижались.

Дж.-Б. Тьеполо. Встреча Антония и Клеопатры.

Так, в 1800 году из партии картин, привезенных для двора итальянским купцом Пьетро Конколо, Н. Б. Юсупову удалось купить ансамбль из 7 полотен Дж.-Б. Тьеполо, включавший знаменитые картины «Встреча Антония и Клеопатры» и «Пир Клеопатры» (обе — Музей-усадьба «Архангельское») и 12 картин итальянских и французских живописцев, в том числе «Женский портрет» Корреджо (Гос. Эрмитаж), «Жертвоприношение Ноя» Н. Пуссена (Гос. Эрмитаж), два пейзажа Клода Лоррена.

Партии картин европейских мастеров для московских коллекций привозили Робер, Лионелли, Тиоре (Теорез). Торговля антиквариатом стала активно развиваться в Москве на рубеже 1810— 1820-х годов. В то время были хорошо известны лавки О. Негри, Бачи-Галуппи, Черфолио на Кузнецком мосту. Появились и первые магазины русских торговцев: Д. А. Лухманова на Лубянке, братьев Шуховых и И. Шульгина на Моховой, Г. Волкова на Волхонке, И. Родионова на Покровке.

Дж.-Б. Тьеполо. Пир Клеопатры.

Предметы, предлагаемые для продажи, были удивительно разнообразны. «Введу тебя в магазин г-на Лухманова, — писал П. П. Свиньин, — в коем увидишь ты обращики богатств всех веков, всех земель и во всех родах. Картины, мраморы, бронзы, фарфоры, кристаллы поражают повсюду взоры посетителя...». Среди россыпи сокровищ каждый мог найти что-либо себе по вкусу. Случайная покупка в такой лавке могла оказаться ценным приобретением. А. Я. Булгаков описывает, как благодаря такому случаю он стал обладателем портрета Г. А. Потемкина, друга его отца. «Шатаясь по лавкам без цели в великий пост, нашел я случайно портрет масляными красками, прекрасно написанный, но несколько замасленный, князя Гр. Ал. Потемкина. Просили 120... купил за 90, отдал реставрировать за 15; теперь выходит, что это работы славного Вуаля... и Аргунов, сам этим занимающийся, ценит мою покупку в 400 и 500 р. Князь в большом фельдмаршальском мундире, во всех орденах».

Произведения иностранных живописцев, работавших в России, высоко ценились русскими любителями искусства. В 1816— 1822 годах в Петербурге и Москве работал А. Ф. Ризнер, ученик Ф.-А. Венсана и Ж.-Л. Давида. Интересный факт об одном из его портретов сообщает все тот же Булгаков, посетивший мастерскую художника в Москве в 1821 году. «Намедни, гуляя пешком, зашел я с женою к живописцу Ризнеру смотреть славящийся портрет графини Потемкиной. Превосходная, большая картина. Она сидит на стуле перед открытым балконом, в который виден вдали Симонов монастырь. Она в белом, с великолепной желтой шалью; ковер, атлас туфель, прозрачные чулки, отделка белого платья, в общем, все сделано необыкновенно хорошо. Очень похоже, хотя без приукрашивания. Подивись, этот портрет Ризнер продает за 5000 руб., за кои он заказан, ибо граф вместо денег все предлагает вексель. Меняла один дает 3500 р. чистыми деньгами, но Ризнер не отдает, и верно... Да к тому же и вещь сама по себе такого рода, что надобно бы, кажется, заложить себя самого, чтобы ее иметь и не допустить идти в чужие руки».

Л. Давид. Сафо и Фаон. Холст. Масло.

Письменные источники — счета, расписки, письма — содержат немало ценной информации о живописных произведениях, истории их создания и бытования, о стоимости, о восприятии их современниками. Не менее ценную информацию заключают для исследователей каталоги коллекций, издававшиеся в России более-менее регулярно с начала XIX века. Чаще всего поводом для их появления становилась распродажа собрания. В 1820— 1830-е годы на русском рынке появились крупные дворянские собрания М. П. Голицына, А. С. Власова, А. И. Корсакова, создававшиеся на рубеже XVIII—XIX веков. В этой ситуации активизация антикварной торговли создавала благоприятную обстановку для формирования собраний зарубежной живописи преимущественно внутри страны.

Ярким примером комплектования коллекции западной живописи как на европейском, так и на русском рынке может быть юсуповское собрание. Не останавливаясь на проблемах качества произведений, их идентификации и атрибуции, анализе их стоимости, которые могут быть темами специальных исследований, проследим, как действовали его создатели на художественном рынке на протяжении первой половины XIX века.

Наибольшее значение для пополнения коллекции имели заграничные поездки Н. Б. Юсупова (1750—1831). Самой целенаправленной и плодотворной из них была последняя — в начале XIX века во Францию. Приобретения, сделанные тогда, ярко продемонстрировали индивидуальный вкус коллекционера и определили специфику собрания.

Никола Пуссен. Жертвоприношение Ноя. Холст. Масло.

Находясь в 180&—1810 годах в Париже и пользуясь советами и поддержкой первого живописца Наполеона Л. Давида и антиквара Ж.Б.П. Лебрена, Юсупов активно комплектовал коллекцию. Он посещал мастерские известных современных живописцев, размещал заказы и приобретал картины. Вот лишь краткий перечень заказанного в 1808 году: Л. Давид «Сафо и Фаон» — за 12 000 ливров, П.-Н. Герен «Аврора и Кефал», «Ирида и Морфей» — 12 000 ливров за обе, А. Гро «Конный портрет Б. Юсупова» — за 6000 франков. Несколько позднее П.-П. Прюдону были заказаны «Мадонна» и «Ангел» за 2000 ливров, а его ученице К. Мейер «Невинность между Любовью и Богатством» — за 3000 ливров. Тогда же были куплены картины: Н. А. Тоне («Подвязка новобрачной» — 2000 франков), Ж.-Л. Демарна («Ферма на большой дороге» — 1500 ливров), Л.-Л. Буальи («Бильярд» — 2700 ливров), О. Верне («Турок и казак» — 1200 ливров), ученицы Л. Давида А. Монжес («Тезей и Пейрифой» — 6000 франков)10. Все заказы и покупки оформлялись расписками. Оплата производилась через крупнейший банковский дом Франции того времени «Перриго, Лаффит и К°».

Произведения стекались в мастерскую Давида, где готовились к отправке в Россию. Приобретения князя получили высокую оценку. В письме к Юсупову Давид писал: «...припишите их (все похвальные слова)... той радости, которую я и другие работающие на Ваше превосходительство испытывают при мысли, что их труды будут оценены столь просвещенным князем, страстным почитателем и знатоком искусства, который умеет входить во все противоречия и сложности, которые переживает художник, желая наилучшим образом выполнить свою работу». 

Продолжение следует...

Начало: Знаток живет изучением. Часть 1.