Может ли «профи» быть любителем?
- Автор: Вс. Тарасевич
Понимаю, вопрос в заголовке — желание заострить проблему, вызвать на разговор тех, кто камеру открывает лишь «в свободное от работы время», и тех, кто, добывая хлеб насущный, нажимает на спуск затвора ежедневно.
Вспоминаю: много лет назад, снимая тему о Норильске, я вознамерился сделать кадр — «последнее солнце» (перед погружением его в полярную ночь). Несколько дней объезжал дальние и ближние окрестности в поисках «точки». Подходящую, наконец, нашел. Водитель вездехода забросил загодя на пустынное плоскогорье и уехал. Мне представилась возможность ощутить «белое безмолвие» не по литературным описаниям... Нужного момента пришлось ждать часа два, а когда решил возвращаться, понял: дороги нет, какого направления держаться — неясно. Ни огней города, ни признаков жилья — горы, снег, темень...
Двигаться решил на далекие ритмично ухающие звуки машины. Через час добрел до обрыва. Внизу, в долине — шахта, яркие огни фонарей. Но как спуститься? Обрыв крутой, весь покрыт острыми глыбами взорванного гранита, засыпанными снегом. Высота — метров сорок, на мне висят две сумки и два «телевика» отдельно в футлярах, в руках — металлический штатив от «Лингофа». Вслепую, на ощупь, проваливаясь между камнями, я пытался как мог использовать скромный довоенный опыт альпиниста... Когда «вышел к людям», был третий час ночи... И не так уж было важно, что «под ружьем» держали до утра, сам понимал, в каком диком положении оказался: обмороженный, вывалянный в снегу, обвешанный аппаратурой, да к тому же «свалившийся с неба», без сомнений — «заброшенный!..» Долго еще потом пришлось сглаживать «шорох» в партийных и «компетентных» органах города.
Фотографии Всеволда Тарасевича
Что тогда двигало мной, заставляло совершать почти безумные, дикие поступки и искать работу на сайте http://ru.jooble.org/работа/Красноярск/?
Однажды в Голодной степи, в пустынном городишке Янги-Ер, где практически нечего было снимать, решил попытаться использовать верхнюю точку и полез на одиноко стоящий строительный кран. Дополз до самого конца узкой стрелы, вцепился в железную площадку (размером 20x30 см), на которой ни сесть, ни развернуться уже было нельзя. Невозможно было даже вынуть объектив из кармана штанов. Снять меня с этой «мертвой точки» могло только чудо или вертолет. Правда, с земли пытался это сделать мой друг и коллега Георгий Зельма, но... на пленку. Коль пишу эти строки, значит, обошлось. Но и сейчас вспоминать тяжко.
И опять вопрос: во имя чего? Лихая глупость, пустое тщеславие, жажда приключений? Когда-то я уже высказывал мысль: работа фоторепортера — это подлинная охота. Логика поведения, ход мыслей, терпение, выносливость, находчивость, а иногда и риск — все едино... Охотник, будь он токарь, дворник или генерал, движим страстью: мокнет в болоте, терпит комаров, мерзнет в тайге. И ждет этих вожделенных дней отпуска весь год. Речь, естественно, о настоящем охотнике, о серьезном любителе.
Вернусь к заглавию этих заметок. А можно ли быть искусным профессионалом и не любить свое дело, в данном случае - фотографию? Переставлю слова: не быть... фотолюбителем?
Фотографии Всеволда Тарасевича
Парадокс в том, что в нашей фотографической среде стойко существует и неизменно подчеркивается различие и деление на профессионалов и любителей. И речь не только о должностном их положении. Одни высокомерны по отношению к любителям, а другие, в свою очередь, со скепсисом относятся к мастерам, считая их подельниками.
В этих суждениях есть резон. Что греха таить, много ли мы видим известных профессионалов на фотографических вернисажах? Заявляю ответственно: из моего коллектива бывшего агентства печати «Новости», где числилось еще недавно более пятидесяти так называемых профессионалов, на выставках бывало три, четыре, ну не более пяти человек. Что это: снобизм, высокомерие или просто практицизм ремесленников? «Им это не нужно»...
На этом фоне любители вызывают уважение, ведь жажда открытий, поиск новых решений, активный интерес к общественно-творческим явлениям — признаки истинных фанатиков.
Фотографии Всеволда Тарасевича
Невольно возникают вопросы: так что же такое фотолюбитель — явление социальное или категория нравственная? И нужно ли мириться с противопоставлением «профи — любитель»? С грустью наблюдаю сегодня, как нивелируется и обезличивается мастерство. Объективности ради скажу: процесс общий, характерный и для смежных видов творчества. К общим причинам, наверное, можно отнести ситуацию в стране и состояние общества. Но совсем худо становится от постижения явления, распространенного в последние годы: из-за девальвации оценочных критериев и благодаря появлению ультрасовременной техники профессионалом становится сегодня любой, не обладая способностями, не будучи... любителем фотографии.
Поэтому понятие «фотолюбитель» я хочу расширить, а слово «мастер» дополнить. Настоящий профессионал не может не быть любителем фотографии. Кстати, виднейшие мастера и вышли из любителей. И пожизненно ими оставались.
Если вернуться к давним довоенным годам «золотого века» отечественной фотографии, к ее первому всплеску, невольно возникает ностальгическое желание вспомнить, «какие тогда по Неве ходили волны»!
Да, это было мое время, годы страстного фотолюбительства. Ночи напролет в школьной фотолаборатории, дни — у дверей фотомагазина на Литейном, разговоры с подобными мне и жадный интерес к тем у прилавка, кто был из разряда «светил» — к профессионалам Василию Федосееву, Леониду Зиверту или Агичу. Мы делились рецептами, показывали друг другу свежие публикации и уж, конечно, молились на столичные имена.
Фотографии Всеволда Тарасевича
Какими недосягаемыми представлялись Яков Халип, Аркадий Шайхет, Михаил Озерский, Анатолий Скурихин. Существует ли ныне подобная дистанция? Имеют ли нынешние фанатики (если такие существуют) своих кумиров (опять же при наличии таковых)? И не разъедает ли коммерциализация и нравственная девальвация наш мир истинного творчества и чистого, искреннего фотолюбительства? Неужели эти вопросы мучают лишь меня?
Осень прошлого года я провел в Петербурге. Цель командировки: показать новые реставрационные работы в залах Екатерининского дворца в бывшем Царском Селе — городе Пушкине. Стояла дивная погода — редкая по красоте золотая осень. На глазах день за днем редели листья, менялся колер. И вдруг главная задача съемки отошла на второй план. С неистовым удовольствием, до полного самозабвения я увлекся пейзажами.
Бесконечно повторял в новых вариантах снятое накануне. Пленка отщелкивалась безудержно. Командировочный запас таял. Признаюсь, шедевров те десять дней не подарили. Но удовольствие получил большое: от своей профессии, от возможности быть... фотолюбителем.