Художник Касим Девлеткильдеев (1887 - 1947)

Есть люди, чьи имена становятся известными после смерти. К таким можно отнести первого национального художника Касыма Салиаскаровича Девлеткильдеева, чья жизнь после смерти стала легендой, ибо легенда — это история жизни, уже очищенная временем. В его работах мы находим теперь высочайшее благородство, к которому стремится каждый из нас. Мы смотрим эти листы, прозрачные акварели и перед нами Касым Девлеткильдеев. Гордый, доверчивый, легко ранимый...

Память о нем светла. Говорят, он был интеллигент до мозга костей, у него было тонкое лицо, нервные длинные пальцы. Духовное состояние — напряженность. Был высок, худ. Своей семьи не имел. Жил с сестрой, к которой относился бережно и постоянно чувствовал с ее стороны моральную поддержку.

Жил тяжело, одиноко. Особенно трудно пришлось в годы войны. Его не раз видели на уфимской толкучке, продающим фарфор из собственной коллекции. Иначе не мог... Иначе он умер бы с голода. Но находил мужество, силу ходить в военный госпиталь и делать рисунки с бойцов Башкирской кавалерийской дивизии.

Касим Девлеткильдеев. Башкир Ибрагим. 1928. Бумага. Уголь, белила. 45 Х 36.

За год до окончания войны слег окончательно. В то время к нему, в скромно обставленную комнату, заходил 12-летний мальчик с нижнего этажа. Его звали Саша Пантелеев. Он знал, что на верхнем этаже дома 32 по улице Карла Маркса живет художник с сестрой, и что он не встает. Теплый взгляд Касыма Салиаскаровича подбадривал его, и он решился показать ему свои рисунки. Так Александр Пантелеев, ставший в дальнейшем известным живописцем, брал первые уроки по рисованию у Девлеткильдеева. В комнате замерзала вода в стакане. Художник полулежал на кровати, но его закоченевшие руки водили по бумаге карандашом. Каждый день продолжались занятия, прерываясь лишь в те дни, когда Касыму Салиаскаровичу становилось хуже.

Девлеткильдеев, по воспоминаниям современников, был человек замкнутый. Дружил с немногими художниками — А. Тюлькиным, А. Лежневым, Елгаштиной. С ними ходил и на этюды. Общался с эвакуированными из Москвы скульптором Линой По и искусствоведом Ш. Розенталем.

Девлеткильдеев жил и работал по совести. Вещи называл своими именами. Порою был резок, если это касалось произведения искусства. Его беспокойная натура активно откликалась на многие события в жизни республики. В 30-е годы он участвует в художественном оформлении всех революционных праздников, пишет лозунги, плакаты для украшения улиц. Избирается членом президиума областного Совета художников БАССР как один из наиболее авторитетных мастеров искусства, участвует на всех выставках.

Обстоятельства не дали ему возможности раскрыть талант в полную силу и создать большие полотна, о чем он сожалел и говорил с горечью. Но суть не в этом. Если бы до нас дошли и те несколько акварелей, ставших уже классикой башкирского изобразительного искусства, то и тогда Девлеткильдеев остался бы для потомков художником слова и кисти, чьи произведения в полной мере являются поистине творчеством «познания и поступка».

Касмм Девлеткильдеев. Мотив Инзерского завода. 1928. Бумага. Акварель. 22,5 Х 27,5.

К великому сожалению, в Башкирском художественном музее им. М. В. Нестерова на сегодняшний день из архивных материалов остался всего один документ, но бесценный. Это автобиография художника, написанная его рукой, зелеными чернилами, на восьми тетрадных листах красивым ровным почерком. Хочется привести его целиком:

Родился в 1887 году в Уфимской губернии (сельцо Кугуль) в бедной дворянской семье. Рано лишился близких и родителей (когда умер отец, мне было всего 7 лет). Отец по национальности был татарин, мать — башкирка. Смутно помню свои бесцветно проведенные детские годы, большая часть которых прошла в г. Уфе, куда переехали потом оставшиеся члены семьи, обремененные нуждой и заботами. Из воспоминаний раннего детства у меня сохранилась память о своем дяде (брате отца) — очень оригинальном и странном человеке, не лишенном известной культуры, он единственный в доме проявлял некоторую заботу о моем художественном воспитании, возбуждая во мне любовь к природе и интерес к искусству. Из своих постоянных путешествий он часто привозил нам редкие цветы, ягоды и растения. Так как уже с ранних лет у меня проявилось некоторое призвание к рисованию, дядя шутя называл меня будущим Рафаэлем, стараясь знакомить с именами великих художников, беседовал и показывал какие-то репродукции с картин. Считаю не лишним подробнее коснуться его своеобразной характеристики. Он, будучи совершенно одиноким в жизни, хотя и жил в нашей семье, но не был привязан к ней (любил только нас — детей); жил один в бане, чуждался феодального общества людей того времени; он редко возвращался домой, всю жизнь скитаясь пешком, через поля и леса, далеко по окрестным населенным местам (деревням), предпочитая таким образом проводить время на лоне природы и среди народа. Иногда он брал с собой и меня. Крайне не требовательный в жизни, он добывал скромные средства к существованию составлением заявлений, жалоб и советами среди сельского населения. К сожалению, он умер еще раньше отца.

Автор: Н. Н. Голованов