Искусство осязать

Случалось ли Вам, неторопливо про­ходя по залам музея, ловить себя на непреодолимом желании прикоснуться к шедевру, улучив момент, когда стро­гая смотрительница отвернется? На желании потрогать, ощутить кожей тепло и невидимую пульсацию давно ушедших эпох? Гладь мрамора и гул бронзы, шершавость известняка и смо­листая плоть дерева зачастую могут сказать нашей душе больше, чем самый дотошный осмотр, способны создать хрупкую, живую связь между нами, людьми века телеиллюзий и чередой давно ушедших в небытие рас и народов.

Осязание, будучи древнейшим из наших пяти чувств, в современной культуре отодвинулось на задний план. А ведь многочисленные психоло­гические исследования доказали, что именно на нем строится ощущение комфорта и душевного равновесия.

Однако может ли осязание, воздей­ствующее так же, как и зрение или слух, на эмоциональную сферу челове­ка, быть связано с кругом эстетичес­ких переживаний и представлений?

Для современного человека, при­выкшего получать яркие и сильные, почти оглушающие впечатления через зрение и слух, этот вопрос покажется надуманным^ странным. Однако суще­ствует категория людей, самой судьбой поставленных в условия, когда осяза­ние начинает играть важную, зачастую главную роль в способе их мировос­приятия. Это - люди, потерявшие зре­ние в результате болезни или несчаст­ного случая, люди, которым осязание заменяет зрение и помогает ориенти­роваться в среде нашего города.

Среди жесткой агрессивности осяза­тельной среды Москвы имеются своего рода оазисы. Эти оазисы - музеи, особенно те из них, в которых воссоздан быт и предметная атмос­фера прошедших эпох. Понятно, что такие виды искусства, как живопись или графика, не скажут незрячему почти ничего, однако взаимодействие архитектуры, скульптуры и произведе­ний декоративно-прикладного искус­ства создает неповторимый аккорд, превосходящий по силе воздействия многие картины или гравюры.

Произведение художника Александра Бурзянцева

Проблемы взаимодействия музеев со слепыми посетителями в нашей стране почти не поднимались, хотя людям, работающим в музеях, прихо­дится сталкиваться с ними достаточно часто. Суть этой проблемы - в незыб­лемости бессмертного принципа «Руками не трогать». Хранители и рестав­раторы зачастую оказываются в слож­ном положении. С одной стороны, они понимают, что нельзя не предоставить незрячим возможность ознакомиться с произведениями, находящимися под их попечением, поскольку другого спо­соба познания у тех попросту нет. С другой же стороны, состояние этих памятников, отсутствие средств на их реставрацию, элементарная профес­сиональная ответственность застав­ляют их говорить слепым категоричес­кое «нет». В мировой практике эта проблема решается уже давно и по большей части решение ее заклю­чается в развитии двух направлений деятельности.

Первое направление - в обеспече­нии музеев специализированными средствами для работы с незрячими. Средства эти неожиданно просты. Большинство крупных музеев Нью- Йорка имеет в своем распоряжении неограниченное количество одноразо­вых перчаток из тонкого полиэтилена или латекса, служащих обычно для нужд реставраторов. Материал, из которого сделаны эти перчатки, хорошо предохраняет произведение от нежелательного воздействия, свя­занного с осязанием, и в то же время не мешает незрячему воспринимать все особенности формы и фактуры. Инте­ресно, что за определенную плату подобные перчатки выдаются и обыч­ным посетителям, желающим развить свое осязательное восприятие, прикос­нувшись к шедевру.

Другой путь - это создание специа­лизированных музеев, рассчитанных на осмотр экспонатов при помощи ося­зания. Среди их посетителей - не только слепые, но и дети, а также люди, которым рекомендовано таким образом снимать психологическое напряжение.

Московский Манеж

Самим незрячим этот второй путь представляется наиболее привлека­тельным. Это подтвердили результаты социологического опроса, проведен­ного среди незрячей молодежи, явля­ющейся более частыми посетителями музеев, чем незрячие среднего и пожи­лого возраста. Дело в том, что для старшеклассников школ слепых часто организуются экскурсии, многие посе­щают музеи вместе с родителями.

Первым аргументом в пользу созда­ния специального музея осязания является отсутствие зачастую целост­ного восприятия экспонатов обычных художественных музеев, связанное с недоступностью для человека сред­него роста деталей крупной высоко­стоящей скульптуры или архитектур­ных деталей. В этом отношении пред­почтительными экспонатами в обыч­ных музеях оказываются произведе­ния малой пластики, мебель, литье, низко расположенные рельефы.

Из существующих музеев наиболее интересными для слепых школьников оказываются музеи быта или музеи-квартиры известных писателей или художников, в которых достоверно воссоздается атмосфера эпохи. Идеальным для слепых посетителей мог бы стать музей, в котором каждый зал воссоздавал бы атмосферу художе­ственного быта той или иной эпохи.

Другой аргумент - это то, что такой музей смог бы дать новые рабочие места для самих незрячих. Они могли бы работать экскурсоводами или выставлять свои собственные произ­ведения в его залах, поскольку из-за дороговизны выставочных помещений в настоящее время незрячие скуль­пторы и керамисты лишены этой воз­можности.

Из чего же может быть составлена коллекция музея? В первую очередь это, конечно, уменьшенные для удоб­ства восприятия копии крупнейших мировых шедевров скульптуры или ар­хитектурные макеты. Потом - копии известных произведений декоративно- прикладного искусства и малой пла­стики, воссоздающих атмосферу той или иной эпохи. Несомненно, это могут, быть и подлинные вещи, что назы­вается второстепенные, те, которым суждено долгие годы пылиться в запасниках музеев вне досягаемости публики и специалистов. В конце кон­цов, это могут быть и произведения современных скульпторов, представ­ляющие интерес в отношении осяза­тельной эстетики их произведений.

Конечно, со стороны идея создания такого музея может показаться уто­пичной, однако опыт других стран и наличие давно назревшей проблемы делает ее достойной внимательного рассмотрения и обсуждения.